В начале девяностых на Волге после нескольких лет засухи, к которой прибавилась нехватка земли в черноземном регионе, разразился ужасный голод. Газеты и журналы были полны отчаянных обращений. В Сибирь потянулись длинные караваны телег с детьми и пожитками, рядом с которыми шли оборванные мужчины и женщины. По обочинам лежали больные и умирающие. Это были переселенцы, бежавшие от смерти в России, чтобы найти ее в Сибири. Смотреть на них без содрогания было невозможно. От деревни до деревни можно было добраться только по главной дороге. Дома для отдыха переселенцев часто стояли посреди степи, вдали от людских поселений. У обнищавших переселенцев не было лекарств, а все свои припасы они съели еще до того, как достигли Урала. Что-либо купить на дороге им не удавалось. Детей хоронили практически на каждой остановке; больных оставляли в деревнях; родственники теряли друг друга. Свои деревни покинули сотни тысяч крестьян, а власти не сделали ничего, чтобы им помочь. Хаосстоял неописуемый. Неграмотные крестьяне верили всем доходившим до них слухам о плодородных ничейных землях в Сибири и именно поэтому тянулись на восток из поволжских губерний. Из Тюмени в Томск они плыли на баржах, а дальше двигались пешком или на телегах. Смертность на переполненных, грязных баржах была ужасной. Лишь немногие из первых переселенцев достигли своей цели. Честные газеты делали все, что могли, чтобы привлечь внимание к ситуации. Сибиряков ужасали эти толпы чужаков-попрошаек, которые несли с собой заразу. Но масса несчастных шла вперед, как загипнотизированная, по бесконечной, безжалостной равнине....Два лета подряд русских крестьян поджидала почти неминуемая смерть, если они продолжали поиски свободной земли, однако в начале девяностых стоны погибающих людей и усилия прессы сумели проломить окружающую правительство стену безразличия, и былпредпринят ряд шагов по организации процесса переселения. Создавались станции, где переселенцы могли получить кипяток и пищу.На этих станциях по очень низким ценам продавались телеги и лошади. Кроме того, обеспечивалась медицинская помощь и составлялись списки наделов, пригодных для колонизации. Смертность снизилась, а с ней – и недовольство скитальцев. Во внутренних губерниях положение становилось все хуже, и крестьяне продолжали покидать их. Всевозможные мошенники пользовались возможностью нажиться, обещая крестьянам достать разрешения на получение лучших земель в Сибири, которые иначеможно было получить лишь после изнурительных формальностей. С помощью таких подложных документов мошенники порой разоряли целые волости, и те навсегда исчезали с карты уезда. Не менее жестокий способ избрало и правительство, чтобы исправить ситуацию. В первые два года миграция шла беспрепятственно, но затем власти издали строгий приказ, запрещающий пускать эмигрантов за Урал, пока они не выполнят ряд необходимых формальностей. Крестьянин должен был представить доказательства, что заплатил налоги и выкуп за землю, что имеет разрешение покинуть общину и гарантию того, что все члены его семьи получат место в его новом доме. Если он не мог выполнить эти условия, его прогоняли обратно. Земским начальникам, отвечавшим за организацию этого процесса, предписывалось самым тщательным образом соблюдать интересы крестьянства. Но впридачу они получали тайные приказы, требовавшие чинить переселенцам всевозможные препятствия, чтобы в Европейской России не поднялась цена на рабочие руки. Возвращаясь из Сибири в 1896 г., я слышала такие признания от самих земских начальников.
Брешко-Брешковская Е. К. Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873-1920. М., 2007.
источник -
george_rooke
[0 ссылок 137 комментариев 2025 посещений]
читать полный текст со всеми комментариями